1. ОБЗОР СТРАТЕГИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ

1.1. Видение нынешней стратегической ситуации в Евразии

В настоящее время в системе международных отношений происходит распад глобального западноцентричного миропорядка [1], признаками которого являются:

·формирование новых центров силы на уровне региональных цивилизаций (Россия, Китай, Индия, Иран);

·системный внутренний кризис в США и потеря ими управления глобально-политическими процессами;

·всеобщая утрата доверия к западным дипломатическим и финансово-экономическим институтам.

Кроме того, на фоне временного ослабления пандемической и климатической повестки повышается влияние местных факторов идентичности, что также укрепляет тенденцию к формированию мира самодостаточных макрорегионов [2].

В этих условиях правящие элиты ведущих держав Запада стремятся любой ценой удержать стратегическую инициативу, в том числе путём эксплуатации более слабых союзников и запуска разрушительных процессов в зонах влияния незападных региональных держав. Вследствие этого по всему миру будут и далее обостряться проблемы региональной безопасности, ожидается разжигание новых «средних войн» в одной или нескольких традиционных зонах нестабильности (Закавказье, Центральная Азия (ЦА), Юго-Восточная Азия (ЮВА), корейский конфликт, и т.д.).

Наряду с этим вероятно дальнейшее целенаправленное разрушение глобальных инфраструктур (транспортные и энергетические магистрали, физическая инфраструктура телекоммуникаций). В мировом хозяйстве существенно изменится конфигурация основных транспортных путей с возрастанием роли Арктики и меридиональных маршрутов «Север — Юг» на фоне повышения рисков в зонах ключевых проливов. Эти процессы будут сопровождаться усилением продовольственного и энергетического кризисов, новыми миграционными волнами, что может привести к архаизации больших пространств, не вошедших в новую конфигурацию мира макрорегионов [3].

Развитие текущих тенденций в европейском регионе с высокой вероятностью приведёт к геополитической катастрофе Западной Европы и к усугублению гуманитарных последствий войны в Северном Причерноморье. В этих условиях ряд стран Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) займут охранительную позицию и будут искать защиту от распространения на них энергетического, миграционно-этнического и внутриполитического кризисов.

Исходя из вышеописанных тенденций, дальнейшие геостратегические перспективы будут прежде всего зависеть от темпов внутренних преобразований в России и от того вектора, по которому пойдёт формирование Евразийского макрорегиона.

1.2. Крах глобализационного проекта

Глобализация — это процесс всемирной экономической, политической, культурной и религиозной интеграции и унификации. На разных этапах развития человечества это всемирное пространство могло рассматриваться по-разному, в рамках известного на этих этапах мира. Исторический процесс показывает, что предыдущие «глобализационные проекты», в своё время, начавшись, в любом случае были свёрнуты. К ним можно отнести эллинистическую и римскую глобализации, глобализацию в рамках имперских объединений (Арабский Халифат, Китайская империя Тан, Монгольская империя).

Однако, если оценивать эти процессы с точки зрения сегодняшнего дня, то настоящей «первой глобализацией» стал XIX век: эпоха от окончания Наполеоновских войн до начала Первой мировой войны, когда мир обрел экономическое единство. У такой «первой глобализации» была материально-техническая основа в виде мировой финансовой системы на базе золотого стандарта. Тогдашняя экономическая система базировалась, как и современная, на свободном передвижении капиталов, товаров и услуг [4].

Относительно недавно по историческим меркам, в 2000 году, американский экономист Мануэль Кастельс спрогнозировал сценарий распада экономической системы современной глобализации. Уже через год начала происходить череда событий, которую следует охарактеризовать как факторы завершения современного глобализационного проекта [4]:

· террористические акты 09/11 в 2001 году в Нью-Йорке и Вашингтоне. После этого последовало принятие Конгрессом США «Патриотического закона», который значительно ограничил «успехи» глобализации – ужесточение визового режима, расширения полномочий спецслужб и т.д. (примеру США последовали другие стран, которые тоже ввели контроль над свободой передвижения);
· неспособность выработать полноценный Устав Всемирной торговой организации (ВТО) – это показало пределы нынешней глобализации;

· мировой финансовый кризис 2008–2010 гг., который реабилитировал и легитимизировал государственное вмешательство в экономику, что противоречило идеологии «глобализации без границ» на основе транснациональных корпораций и «новых акторов»;

· начало конфликта на Украине в 2014 году, который привёл к тому, что Россия и страны Запада ввели друг против друга экономические санкции и эмбарго;

· утрата актуальности Вашингтонским консенсусом 1989 г., который по ряду признаков являлся определёнными правилами глобализации;

· COVID-19 и связанные с ним ограничения, в том числе, оперативное «самозакрытие» государств от остального мира показало скорость, с которой глобализация может быть свёрнута;

· начало Специальной военной операции (СВО) в 2022 году дало старт, а где-то, в определённой степени, лишь ускорили давно начатые процессы по делению, регионализации или, как указывают в своих докладах эксперты Международного валютного фонда (МВФ), фрагментации мировой экономики [5];

· усиление роли блоковых объединений, значимость которых становится всё более глобальной: БРИКС, Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), Лига арабских государств, и т.д.

Особенно важно отметить, что фрагментация сегодня наблюдается и в мировой финансовой системе, которая составляла основу глобализационного проекта. Доверие к нынешней финансовой системе подорвано действиями Запада. По словам Президента России Владимира Путина, международная финансовая инфраструктура, которая базировалась на долларе и евро оказалась дискредитирована. Результатом этого стала ситуация, когда место устаревшей системы начали успешно занимать системы расчётов в национальных валютах [6]. Значительные противоречия накапливаются и в других сферах.

1.3. Провал «евроцентричной системы безопасности»

Окончание Холодной войны подтвердило уверенность Запада в том, что выбран правильный путь развития в части сохранения и развития системы безопасности, основанной на его интересах. Однако, в последующие годы формирование новых точек силы в Евразии обусловило необходимость учёта интересов этих акторов, включая Россию, Китай, Индию и Иран. Запад же, как точно отмечает Т. Бордачёв, действовал так, «как будто за окном начало ХХ века, когда только Европейский континент имеет действительно важное значение» [7].

В этом контексте особенно чётко прослеживается игнорирование интересов России в сфере безопасности. США провоцировали в странах постсоветского пространства государственные перевороты, НАТО, для поддержания стратегической инициативы, быстрыми темпами расширялось на восток, что напрямую затрагивало зону интересов России, которая рассматривает СНГ как часть системы обеспечения собственной безопасности. Особенно чувствительно было воспринято расширение НАТО в 2004 г., а также заявление на саммите в Бухаресте в 2008 г. о том, что Украину и Грузию примут в альянс.

НАТО существовало по инерции, для оправдания своего существования НАТО требовалось наличие врага, терроризм оказался слишком эфемерной и недостаточной угрозой, поэтому врагом была назначена Россия, которой приписывалось намерение дестабилизировать Европу. В.В. Путин указывал на то, что действия альянса были обусловлены «эйфорией в связи с победой в так называемой холодной войне или с так называемой победой в холодной войне» [8]. Действия Запада на Украине стали апогеем этой недальновидной политики, а начало специальной военной операции (СВО), которой предшествовала попытка России урегулировать опасения относительно своей безопасности, ознаменовало собой крах «евроцентричной системы безопасности».

2.РАЗРЕШЕНИЕ УКРАИНСКОГО КРИЗИСА

2.1.Общая характеристика сложившейся ситуации

Украинский конфликт длится с 2014 года, хотя его основы были заложены значительно раньше. Формирование на границах России «серой зоны» и враждебные действия правящего украинского режима и стран Запада не оставили России никаких вариантов, кроме прямого военного вмешательства. Запад, долгое время подталкивавший Украину к конфликту с Россией, после начала СВО фактически начал прокси-войну против последней. Паритет возможностей Украины обеспечивается за счёт Запада: поставки вооружений и военной техники (ВВТ), финансовое обеспечение для поддержания жизнеспособности украинского режима, беспрецедентное санкционное давление на Россию с целью ограничения её потенциала.

Все предпринятые попытки урегулирования конфликта не принесли результатов. Переговоры в Стамбуле были сорваны Западом, два прошедших Саммита мира были обречены на провал, так как транслировали западный подход к разрешению конфликта – необходимость поражения России. В этих условиях дальнейший переговорный процесс возможен только при участии всех заинтересованных сторон и должен регулироваться нейтральными акторами, например, Саудовской Аравией и ОАЭ, которые вовлечены в гуманитарные инициативы по обмену пленными, или государствами ЦА, к примеру, Узбекистаном, который может предоставить площадку для переговоров. Но насколько такое примирение отвечает интересам России?

Инициатива в конфликте сейчас находится у России, которая к тому же до сих пор в полной мере не задействовала все свои возможности по дальнейшей эскалации. Оборонно-промышленный комплекс (ОПК) России вышел на значительные темпы производства и стал весомой частью российской экономики, вооружённые силы (ВС) России постоянно пополняются личным составом. Россия получает ценнейший опыт функционирования в условиях полномасштабного конфликта. Уменьшение армии и снижение объёмов выпуска продукции предприятиями ОПК, вероятно, приведёт резкому падению уровня жизни людей, вовлечённых в эти сферы. Переориентация же ресурсов ОПК и ВС на другие цели потребует нетривиальных решений, так как ни один локальный конфликт или даже несколько таковых и попытки перевести мощности на экспорт стандартными методами не оправдают себя. Потенциально это может создать дополнительные очаги социальной напряжённости.

Запад со своей стороны также наращивает производство ВВТ в интересах Украины, хоть и менее успешно. Несмотря на гораздо большие ресурсы, которыми обладает коллективный Запад в сравнении с Россией, ему сейчас гораздо сложнее концентрировать и мобилизовать их. Запад готовился к конфликтам низкой интенсивности, под эти цели происходила трансформация его военно-промышленного комплекса (ВПК). Этим и обусловлены недавние сложности в снабжении украинской армии. Однако затягивание времени работает на него, так как Запад перестраивает свое военное производство с учётом текущих потребностей как Украины, так и самих государств Запада. Такая милитаризация поставит уже перед ним тот же вопрос, который стоит перед Россией сейчас – необходимость задействования этих ресурсов в полномасштабном военном конфликте, для которого мы являемся главной мишенью. Но в отличие от России у Запада есть достаточно прокси-сил, способных выполнять роль «пушечного мяса» – Польша, Украина, Прибалтика.

Сложившаяся на Западе модель, однако не предрасполагает к решительным действиям и твердой политике. Длительная культивация общества потребления, где каждый его член сфокусирован прежде всего на своих собственных материальных потребностях (что является объединяющим для всех социальных страт западного общества), делает маловероятным проведение проактивной линии в ответ на наши потенциальные жесткие меры, оказываемые для противодействия ему. Даже четкие условия, вроде «пятой статьи», вероятнее всего не будут задействованы по формальным или основаниям при наличии риска ядерной войны и в том случае, если конфликт затронет территорию одной из стран НАТО. Вместо этого западный управляющий контур предпочитает медленное удушение, предполагающее расчет на внутреннюю энтропию или же, если не получится расправиться с Россией изнутри, на то, чтобы значительно увеличить технологический и ресурсный разрыв, мобилизовать собственные ресурсы и относительно безопасно для его элиты покончить с Россией в несколько более отдаленном будущем.

Тем не менее, в ближайшее время текущая фаза конфликта должна завершиться, а дальнейшее его развитие возможно по нескольким сценариям.

2.2.Сценарии развития конфликта, отвечающие интересам Запада

В нынешней конфигурации страны Запада явно и недвусмысленно демонстрируют отсутствие воли заключить прочный, взаимовыгодный мир (а не перемирие), а общая разница потенциалов и затягивание конфликта лишь способствуют этому. С позиции Запада, лишь разгром России и ее исчезновение как политического субъекта позволило бы окупить огромные вложения в украинский кризис и безумную санкционную политику. Признание же России равноправной стороной, интересы которой необходимо учитывать в вопросах обеспечения общеевропейской безопасности фактически бы обнулило эти вложения, а милитаризацию производств сделало бы нецелесообразной, не говоря уже об уступках, на которые пришлось бы пойти.

Стратегия Запада по разрешению конфликта в собственных интересах может быть описана в рамках двух основных сценариев. Первый – «контролируемая эскалация», которая предполагает дозированную поставку ВВТ Украине для удержания конфликта в пределах его нынешних границ с постепенным развитием эскалации. Помимо передачи больших объемов ВВТ в более широкой номенклатуре, это в дальнейшем, по мере истощения Вооружённых сил Украины (ВСУ), будет включать их постепенное замещение выходцами из Польши, Прибалтики и контингентами западных стран. В начале эти группы будут заходить в тыловые районы, обеспечивая переброску находящегося там личного состава ВСУ на фронт. Потом им частично будут переданы функции охраны порядка и обеспечения внутренней безопасности. В этот период начнется «нормализация» наших военных столкновений с военнослужащими стран НАТО, сначала – через эпизодические случаи боев наших диверсионно-разведывательных групп (ДРГ) и их передовых частей. Исключительность таких случаев будет преподноситься нашим противником, «желающим избежать прямого столкновения с Россией», как аргумент против резкой эскалации и жестких ответных мер. В дальнейшем, с увеличением числа подобных случаев, они станут нормой – подобно ударам западным оружием по нашей территории в настоящее время. Это позволит уже не стесняясь заменять истощающиеся подразделения ВСУ на таковые, укомплектованные из военнослужащих стран НАТО. Таким образом, Россия, оставаясь на тех же позициях и имея те же приобретения что и в первое время СВО будет втянута в противостояние на истощение с противником, обладающим на порядок большими ресурсами, который будет постепенно и без ущерба для себя накапливать военный опыт.

Второй сценарий – прекращение огня и заморозка конфликта с признанием за Россией новых территорий и отменой санкционных ограничений, без подписания условий всеобъемлющего мира и создания среды, обеспечивающей паритет сил в Европе и совместную всеобъемлющую безопасность, или же с подписанием таковых, но носящих исключительно декларативный характер. Это, весьма очевидно, будет лишь служить отсрочкой для возобновления конфликта, когда Запад подавит все неподконтрольные центры силы внутри Украины, наладит инфраструктуру, вернет под предлогом окончания конфликта миллионы украинских мужчин, расширит производство ВВТ и окончательно перевооружит ВСУ. В подобных условиях даже изрядно ослабшая демографически Украина, с экономической и военной помощью Запада станет представлять куда большую угрозу чем Украина сейчас. Кроме того, этот сценарий имеет еще большую вероятность перехода в сценарий «контролируемой эскалации».

2.3.Сценарии развития конфликта, отвечающие интересам России: военный путь

Основная цель России – устранение «серой зоны» на территории Украины. Для достижения этой цели в ближайшей перспективе оптимальны крайние варианты – маловероятный, из-за позиции Запада, «вечный мир» с выходом на новую конфигурацию общей безопасности или же резкое усиление силового давления, которое позволит добиться решительной победы, что позволит России самостоятельно создать новую конфигурацию безопасности в ЦВЕ.

2.3.1. Стратегическая наступательная операция

Стандартным путём достижения целей видится стратегическая наступательная операция, которая должна иметь перед собой цель, кроме освобождения территорий с русскоговорящим населением, устранить постоянные угрозы ракетных и БПЛА атак, а также заброски диверсионных групп на юг России.

«Программа минимум» включает в себя полное освобождение Запорожской, Херсонской, Николаевской и Одесской областей на южном направлении, а также полное освобождение Харьковской, Сумской и Черниговской областей на северном. Благодаря этому будут обеспечены:

· перекрытие выхода Украины к морю и устранение перманентной угрозы обстрелов и атак с применением беспилотников морского базирования по территории Крыма;

· сухопутный доступ к Приднестровской Молдавской Республике;

· контроль над Южно-Украинской атомной электростанцией, что сводит на нет вероятность нарочной аварии или даже подрыва АЭС украинской стороной для обвинения армии РФ в экологической катастрофе;

· устранение возможности обстрелов территории Белгородской, Курской и Брянской областей;

· недосягаемость Москвы для дальнобойных ракет с территории Украины: дальность экспортных вариантов ракеты Storm Shadow – 250-300 километров, однако есть модификации до 560 километров: в первом случае ВСУ теоретически достают до Воронежа и Ростова-на-Дону, не покидая воздушное пространство Украины, во втором – до Москвы и Волгограда (Подлётное время – около 40 минут) [9];

· возможность выдвигать максимально выгодные условия, с учётом расстояния от южных городов Черниговской области до Киева в 65 км в случае начала ведения переговоров после завершения и достижения целей стратегической наступательной операции в рамках СВО.

Целью «программы максимум» является полная капитуляция Украины, что обеспечит абсолютную безопасность, поскольку существующая Украина в рамках даже одной области, вероятно, приведёт к палестино-израильскому сценарию (перманентная ракетная угроза и последствия аварий на АЭС). Реализация этой программы, помимо достижения целей «программы минимум» приведёт к полному контролю РФ над всеми областями левобережной Украины, выходу в район Збруча (берутся под контроль Ровенская и Хмельницкая АЭС, полностью устраняется угроза рукотворной экологической катастрофы), взятию под контроль Союзным государством Свято-Успенской Почаевской лавры как фактор духовных скреп наших стран.

Главным ограничением для реализации данных сценариев является необходимость значительного увеличения контингента ВС России, что потребует проведения дополнительных мобилизационных мероприятий, а также расширения возможностей ОПК. Кроме того, для «программы максимум», вероятно, потребуется привлечение ВС Беларуси.

2.3.2. СВО 2.0: мягкий манёвр с Габсбургами и раздел «серой зоны»

Альтернативным путём завершения вооружённого конфликта на Украине без проведения стратегической наступательной операции является дипломатический подход с ограниченным применением силы. Такой подход предполагает активное проведение Россией сценария по ослаблению центральной власти в Киеве, организации малого наступления ВС РФ, заключению сепаратного мира с регионами и разделу Украины между соседними государствами с исчезновением «серой зоны» между Россией и блоком НАТО. Для воплощения этого подхода в жизнь к настоящему времени складывается ряд благоприятных предпосылок, связанных с развитием процессов в континентальной Европе.

Во-первых, в обозримой перспективе страны Западной Европы ожидает геополитическая катастрофа вследствие ресурсно-энергетического кризиса, кратного роста цен в экономике и падения уровня жизни населения, помноженных на миграционный кризис, угрозу этноконфессиональных конфликтов и обострение проблемы сепаратизма на фоне несубъектного характера правящих элит, дефицита политической воли и неготовности к жёстким мерам в интересах титульных наций [10].

В этих условиях более национально ориентированное и политически субъектное руководство стран ЦВЕ оказывается перед стратегической дилеммой: русофобское самоубийство в чужих интересах или неореализм в интересах собственных государств и народов? Наиболее вероятно, что в странах ЦВЕ возобладает курс на поиск защиты от энергетического, миграционно-этнического, внутриполитического и нравственного кризисов с занятием охранительной позиции под эгидой, с одной стороны, России, а с другой — Ватикана и старой земельной аристократии.

Во-вторых, Венгрия играет определённую роль в глобальной политике. Венгерская нация имеет особую, альтернативную тюркскую идентичность (мадьяры культурно более близки гуннам, чем готам). Исторически эта страна имеет прочные связи со Святым Престолом по линии Габсбург-Лотарингского дома. В частности, послом Венгрии во Франции на текущий момент является Георг Габсбург (сын Отто фон Габсбурга), а послом в Ватикане — Эдуард Габсбург. Со своей стороны, Папа Бенедикт известен своей благосклонностью к Виктору Орбану, а Папа Франциск — своей умеренной позицией по отношению к российско-украинскому сюжету [11].

При этом полезно иметь в виду и давние династические противоречия: Лотарингский дом исторически в конфликте с домом Гогенцоллернов, а со времён войн за испанское (1701-1714 гг.) и австрийское наследство (1740-1748 гг.) в паттернах европейской политики наблюдается геополитическое противостояние двух центров управления — Франции и дома Габсбургов (исторически Австро-Венгрии) [11], что проявляется и сегодня в политическом поведении Эммануэля Макрона и Виктора Орбана как архетипов правителей, соответственно, западноевропейской и центральноевропейской держав.

В наши дни, действуя силами Венгрии, дом Габсбургов под эгидой Ватикана закладывает манёвр в сторону построения новой консервативной Европы, имея в виду и известные претензии на исторические территории на востоке, утраченные при распаде Австро-Венгерской империи, и современный геополитический проект «Интермариум», где Венгрия будет перехватывать управление у Польши. Накануне к Венгрии перешло председательство в Совете ЕС, и опубликованная ею программа председательства озаглавлена Make Europe Great Again (Сделаем Европу снова великой) — что указывает на согласованные «оркестровые партии», которые играют Орбан и Трамп в своих частях света [12].

На этом фоне Виктор Орбан как глава государства-председателя Совета Европы совершает политическое турне по маршруту: Киев — Москва — Баку — Пекин — Вашингтон. Это признак глобальной «челночной дипломатии», на которую такую среднюю державу, как Венгрия, должны были уполномочить с надгосударственного уровня [12]. Последовательность нанесённых Орбаном визитов вкупе с фразой главы МИД Венгрии Петера Сийярто: «Европа — пристегните ремни» — указывают на дипломатическую игру Ватикана с Китаем через Габсбургов (в лице современной Венгрии) по вопросу о том, кто остаётся субъектным в континентальной Европе после катастрофы и демонтажа Евросоюза.

Признаки запуска упомянутого сценария демонтажа уже проявились по результатам европейских выборов 2024 года: как в Европарламенте, так и во Франции уходит центризм и приходят крайние силы [13] — осуществляется сильный манёвр в сторону радикализации Европы. В свою очередь, Британия (ныне в лице кураторов партии лейбористов) и США (ныне в лице кураторов Демократической партии) будут препятствовать процессам демонтажа ЕС и становления «новой Австро-Венгрии». На этом фоне череда визитов Виктора Орбана — знак очень крупных перемен, вхождения в эпоху гражданских войн, поиска и выдвижения новых больших геостратегических проектов [11].

В-третьих, описанная ситуация имеет и сугубо прагматическое (понятное для правящих элит постсоветской России) энергоресурсное измерение: к концу 2024 года истекает срок действия договора о поставках российского газа (Газпром и Нафтогаз) через Украину в Европу. Правящая элита в Киеве отказывается его продлевать и не намерена пропускать российский газ, чем обеспокоены Венгрия, Австрия, Чехия и Словакия. В обозримой перспективе для осуществления проекта «новой консервативной Европы» под эгидой Ватикана дому Габсбургов будут необходимы ресурсы — и сама Россия не отказывается их поставлять, но руководство Украины намерено чинить этому препятствия. В частности, визит Виктора Орбана на тюркский саммит в Баку в рамках глобального турне мог иметь целью достижение договорённостей поставлять каспийские энергоресурсы в обход России и Украины [12].

В этом свете Россия, Святой Престол и старая европейская аристократия могли бы провести собственную дипломатическую комбинацию с тем, чтобы: 1) убедить Баку хотя бы временно не поставлять странам ЦВЕ энергоресурсы в обход российско-украинского коридора; 2) склонить Будапешт, Варшаву, Братиславу и Бухарест к переговорам о скором территориальном разделе Украины вместе с Москвой — иначе останутся без ресурсов. Однако для проведения такой комбинации МИДу России необходимо взять определённый «барьер сложности» в понимании сути и диалектики русско-европейских отношений.

При этом разграничение сфер влияния целесообразно провести таким образом, чтобы России отошли более развитые в индустриальном и культурном отношении центральные, восточные и прибрежные области, а заинтересованным странам ЦВЕ — преимущественно аграрные и отягощённые местным нацизмом области Западной Украины, что тактически ослабит упомянутые страны, обеспечив России лучшие стартовые позиции на следующем военно-политическом и дипломатическом такте отношений с Европой.

Говоря о внутриукраинском аспекте данного сценария по разделу «серой зоны», подчеркнём, что наиболее благоприятный для его реализации временной период — осень 2024 года, когда предвыборная гонка в США и накал накопившихся там противоречий не позволит неприятелю оперативно и эффективно реагировать на новый виток стремительно развивающихся событий на Украине. Кроме того, ВПК Запада выйдет на максимум развёртывания своих производственных мощностей в 2025 году, поэтому «окно возможностей» для России открыто до этого срока.

С учётом описанного временного фактора, наиболее оптимальным вариантом разрешения конфликта на краткосрочном горизонте представляется следующий алгоритм:

1) денацификация и демилитаризация первых лиц гражданской («горячие головы» в политическом руководстве) и военной (ряд руководителей высшего звена Главного управления разведки (ГУР), Службы безопасности Украины (СБУ), ВСУ) составляющих управленческого корпуса Украины с целью нарушения властной вертикали, что повлечёт за собой хаотизацию.

2) доведение до логического завершения «блэкаут-сценария» путём обнуления мощностей тепловой и гидрогенерации, с отключением АЭС от резервных источников для автоматического выведения их из эксплуатации;

3) нанесение ударов по объектам энергетической инфраструктуры – как часть процесса демилитаризации, поскольку они подрывают мощности ВПК Украины. На текущий момент нужные квалифицированные специалисты, которые необходимы для ликвидации последствий таких ударов, либо окончательно покидают страну (или уже покинули), либо находятся в зоне боевых действий после очередных насильственных мобилизаций;

4) коллапс энергетической отрасли самым пагубным образом отразится и на ж/д перевозках, где преобладает электрический подвижной состав, после чего останется нанести удары по транспортным узлам, в т.ч. автодорогам, тоннелям и мостам в местах наибольшей уязвимости логистических потоков, что уже само по себе (помимо колоссального экономического ущерба) приведёт к паническим настроениям в украинских правящих кругах;

5) в этих условиях «налаживается связь» с региональными управленцами и местными властями, в контакте с которыми достигается цель вывода инфраструктуры и ресурсов их регионов из подчинения Киева с переходом под контроль российской армии. В этой связи следует учитывать несколько важных аспектов:

a. в городах центральных и южных областей имеется большое число чиновников и переселенцев с Западной Украины, что негативно сказывается на жизни населения с «пророссийскими», по мнению украинских властей, взглядами и затруднит возможность мирного компромисса с ВС РФ (например, текущий губернатор Днепропетровской области – Сергей Лысак – бывший агент СБУ, который участвовал в АТО на Донбассе);

b. губернаторы Одесской, Николаевской, Запорожской, Черниговской и Харьковской областей являются уроженцами этих регионов, что может положительно сказаться на их договороспособности (однако это возможно лишь в том случае, если у указанных госслужащих нет активов за рубежом, через которые на них сможет и будет давить Запад);

c. глава Сумской области – Владимир Артюх – родился в г. Благовещенске Амурской области, является заместителем НГШ ВСУ (присутствует явная идейная составляющая). В данном случае вероятность достижения результата через переговоры крайне незначительна;

d. не представляется возможным вести переговоры и выйти на компромиссные позиции с местным «олигархатом», поскольку западные кураторы «связали их кровью», заставив финансировать нацистские батальоны и контролируя их офшорные активы;

6) со стороны Службы внешней разведки (СВР) и ВС РФ необходимо осуществить содействие по активизации работы подпольных ячеек в различных областях Украины, к которым, в первую очередь, относятся: Одесское подполье, Николаевское подполье, подполье «Русский Херсон», разрозненное, но оказывающее поддержку по выявлению и уничтожению объектов украинских войск — подполье в Харьковской области. Эти формирования поспособствуют дестабилизации обстановки в тылу Украины, что приведёт к ещё большему выходу ситуации в регионах из-под контроля центральных властей в Киеве;

7) одновременно с этим, в ситуации, когда высшее командование ВСУ полностью или частично устранено (что приводит к дезорганизации воинских формирований) — начинается одна или несколько локальных наступательных операций ВС РФ в зоне СВО, которые приводят к значительному (в рамках конкретного направления) продвижению вглубь обороны противника.

Таким образом, все перечисленные выше пункты должны привести к быстрому обрушению как государства, так и организованного сопротивления остатков армии нацистов при незначительных точечных ударах наших сил. Результатом станет ситуация, в которой запросом подавляющей части общества будет не война до победного конца, а немедленное прекращение боевых действий на любых условиях.

Далее ряду оставшихся высокопоставленных фигур в украинском руководстве в Киеве со стороны РФ выдвигаются условия для начала переговоров и заключения мирного договора. В случае игнорирования или получения отрицательного ответа, уже фактическая и не завуалированная капитуляция Украины подписывается любым пойманным легитимным и достаточно высокопоставленным чиновником, который не успеет сбежать из освобожденной части страны.

Параллельно с этим целесообразно выйти на контакт по неофициальным и непубличным (около-)дипломатическим каналам с руководством Польши, Венгрии, Словакии и Румынии с конкретными предложениями по украинскому вопросу. Эти предложения включают распределение зон влияния на территории Украины с заходом военных контингентов этих стран в западноукраинские области.

По завершению активной фазы противостояния с Западом на всей территории освобождённых областей создаются военно-гражданские администрации, управляющие независимыми территориальными автономными административными образованиями в течение переходного периода до завершения денацификации и демилитаризации.

Эти образования будут презентованы как анклавы (независимые государства — как было в начале СВО с ДНР, ЛНР, Херсонской и Запорожской областями), где не действуют Конституция и законы России и где будут созданы необходимые условия для проведения люстрации подобно тому, как она была реализована в Восточной Европе после 1991 года.

С учетом дефицита «силовиков», усиленные подразделения кадрового резерва, комендатура и полиция будут проводить поэтапные последовательные проверки по областям. После окончания процедуры люстрации будет проведен референдум о присоединении областей Новороссии к РФ. Если центральные области не проголосуют за вхождение в состав России, они образуют отдельную территорию под её протекторатом.

Таким образом, благодаря использованию осеннего «окна возможностей» и взаимоприемлемым договорённостям с рядом граничащих с Украиной восточноевропейских государств повысится вероятность устранить «серую зону» между Россией и НАТО и достигнуть стабилизации ситуации на данном стратегическом такте.

2.4. Гуманитарные инициативы на территории бывшей Украины

При любом приемлемом для РФ сценарии завершения активных боевых действий на Украине на повестке дня России и её союзников появляется вопрос о преодолении гуманитарного кризиса, восстановлении хозяйства, реабилитации населения на контролируемых территориях и о перспективах их дальнейшего развития.

Учитывая комплексность и масштаб связанных с этим задач, в первом приближении новые территории могут быть восприняты скорее как пассив, а не как актив Русского мира. Однако с системно-стратегической точки зрения [14] главное преимущество новых территорий заключено не в повышении военной безопасности, не в расширении ресурсной базы и не в увеличении промышленного и инфраструктурного потенциала страны.

Оно находится в другой, метафизической и социокультурной плоскости: подобно разрушенным в 1940-е гг. и отстроенным практически заново в 1950-е гг. городам европейской части СССР, бывшие украинские города (после удовлетворения базовых личных, семейных и инфраструктурных потребностей их населения) получают «окно возможностей» для быстрого внедрения и «обкатки» новейших моделей общественной жизни на местном уровне в аспектах:

политического представительства граждан и формирования новых элит;

·организации народного хозяйства, включая кредитно-финансовую систему;

·управления сферой образования, науки, искусства и СМИ.

Поэтому оптимальная стратегия в отношении этих территорий может состоять в опережающем, отчасти экспериментальном характере их развития после фазы общего восстановления (в сопоставлении с большинством других субъектов федерации).

Вместе с тем, непосредственное решение задач по преодолению гуманитарного кризиса, восстановлению хозяйства и реабилитации населения потребует объединения усилий России и союзных ей стран, разработки общего плана по восстановлению регионов, определения наиболее приоритетных направлений для выделения людских, материальных и организационных ресурсов.

Так, для нормализации жизни и покрытия базовых потребностей людей будет необходимо восстановление систем централизованного водоснабжения и водоотведения, электрогенерирующих мощностей и электросетей, автопарков и подвижного состава городского и междугородного транспорта. С учётом структуры межотраслевых балансов регионов потребуется рассчитать последовательность мер по восстановлению местных производительных сил, прежде всего в сферах энергетики, продовольствия, строительства, производства товаров народного потребления, оптовой и розничной торговли.

В этом свете, имея в виду объём необходимых людских и материальных ресурсов, к делу восстановления городской инфраструктуры, промышленности и сельского хозяйства новых регионов России целесообразно подключать опытных рабочих, инженеров и управленцев, соответствующее оборудование и технологии из дружественных стран — в первую очередь, Беларуси, КНДР, Вьетнама, Китая и Ирана.

Отдельно следует отметить высокую вероятность временной, но острой потребности в наличии гуманитарных коридоров высокой пропускной способности в приграничных областях России и Беларуси для массовой эвакуации лояльной части населения Украины непосредственно по завершении текущей активной фазы вооружённого конфликта.

3.ПОТЕНЦИАЛЬНЫЕ ОЧАГИ НАПРЯЖЁННОСТИ

3.1.Закавказье

Расположение на стыке Европы и Азии в окружении сильных региональных акторов (Россия, Турция и Иран), а также наличие в этом регионе интересов внерегиональных держав (США и Великобритания), обеспечивают Закавказью важное геополитическое значение. Помимо этого, регион характеризуется наличием нерешенных территориальных конфликтов, которые были порождены распадом СССР.

Долгое время наиболее острой проблемой региона был Нагорно-Карабахский конфликт, которые вылился в несколько войн между Арменией и Азербайджаном. Однако в 2023 г. Азербайджан вернул себе контроль над Нагорным Карабахом, а практически всё армянское население покинуло данную территорию. Таким образом, конфликт был урегулирован. Однако, успехи в данном конфликте потенциально могут подтолкнуть Азербайджан к решению вопроса Зангезурского коридора, который обеспечил бы ему сухопутный доступ к Нахичеванской Автономной Республике, а значит и к Турции, что способствовало бы реализации пантюркистской повестки и усилению роли Турции в регионе, в чём особенно не заинтересован Иран. Усугубляет вышеуказанные проблемы западная ориентация нынешней армянской элиты, которая всё больше удаляется от России, а значит становится всё более уязвимой целью для Азербайджана.

В «серой зоне» всё ещё находятся Абхазия и Южная Осетия. Неурегулированные противоречия между Грузией, с одной стороны, и Абхазией и Южной Осетией, поддерживаемыми Россией, с другой, могут вновь привести к вспышкам насилия. Не ясно, каким образом эта «серая зона» будет устранена, даже с учётом постепенного отхода Грузии от прозападного курса.

Фактически за влияние в регионе в настоящее время соперничают Россия, Иран и Турция, при этом, Запад активно вмешивается в дела региона. Обострение же отношений между Россией и Западом, вызванное событиями на Украине, также может отразиться на ситуации в Закавказье, где страны региона, несмотря на стремление к многовекторности, вынуждены выбирать между Востоком и Западом.

3.2.Южно-Китайское море и Тайвань: вопрос инертного Китая

Морские территориальные споры в Южно-Китайском море (ЮКМ) – один из основных очагов нестабильности не только для Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР), но и для континента в целом. Несогласованность границ экономических зон, а также споры по поводу принадлежности морского шельфа, Парасельских островов, островов Спратли, рифа Скарборо и острова Натуно считаются главными дестабилизирующими факторами.

Причин для столкновения и отстаивания принадлежности территорий у стран региона несколько: стратегическое (географическое) положение и энергетическиересурсы [15]. Кроме того, противоречия в ЮКМ можно поделить на три уровня.

На первом (страновом) или низком уровне (Китай, Вьетнам, Филиппины, Индонезия, Малайзия, Бруней) – противоречия между государствами региона по вопросу о суверенитете над островами и рифами.

На втором или среднем уровне (Китай – АСЕАН) – взаимодействие на данном уровне происходит благодаря принятой в 2002 году Декларации о поведении сторон в регионе [16], предполагающей в будущем согласование на её основе уже более фундаментального документа – Кодекса поведения сторон.

На третьем или высшем уровне (Китай – США). Суть противоречий:

· поддержка США позиций стран-оппонентов КНР;

· развитие американской инициативы «Индо-Тихоокеанского региона»;

· расхождение подходов США и КНР по вопросам: свобода судоходства, добыча шельфовых ископаемых и способ решения споров;

· столкновение китайской «ограничение доступа/сковывание сил противника на территории» – «Anti-Access/Area Denial» и американской «войны на море и в воздухе» – «Air-Sea Battle» концепций [17] [18].

Предложения Китая для стран региона по ЮКМ: переговоры и консультации между странами, непосредственно вовлеченными в конфликт (без привлечения международных посредников – без вмешательства внерегиональных акторов); внедрение в практику положений Декларации 2002 г. при постепенном согласовании положений Кодекса поведения; совместное освоение ресурсов [19].
В рамках событий, разворачивающихся вокруг Тайваня, следует констатировать, что администрация Дональда Трампа начала, а Джозефа Байдена продолжила практику постепенного повышения уровня контактов между чиновниками США и Тайваня. В свою очередь, визит Нэнси Пелоси на остров, с точки зрения КНР, означает переход американской политики поддержки независимости Тайбэя на новый уровень и начало «четвёртого кризиса» в Тайванском проливе [20].

Иными словами, на сегодняшний день складывается крайне тревожная и неприемлемая для КНР ситуация: одновременно происходит рост сепаратистских настроений внутри острова, увеличивается объём американской военной помощи ему и ускоренно размывается политика «Одного Китая» со стороны США. Китайским ответом стала мобилизация ресурсов государства на решение тайваньского вопроса в короткие сроки, при необходимости – с применением силы [20].
В условиях, когда встаёт вопрос о причинах внешнеполитической пассивности (инертности) Китая, ответом на него является концепция «28 иероглифов» Дэн Сяопина в области международных отношений.

В соответствии с его концепцией, в деятельности на международной арене Китаю предписывалось «хладнокровно наблюдать, укреплять расшатанные позиции, сохранять выдержку, справляться с трудностями, держаться в тени, стараться ничем не проявлять себя, быть в состоянии защищать пусть неуклюжие, но свои собственные взгляды, ни в коем случае не лезть вперёд, на первое место, и делать что-то реальное»[1] [21].

Используя китайскую максиму «при Мао Цзэдуне Китай поднялся, при Дэн Сяопине разбогател, а при Си Цзиньпине стал сильным», необходимо отметить, что пассивная внешняя политика подходила только для периода «обогащения» – и то при наличии благоприятных внешних условий. Сегодня она нежизнеспособна.

3.3.КНДР и Южная Корея: тлеющий конфликт самый безопасный

Отношения между КНДР и Южной Кореи, так и не восстановились после окончания Корейской войны в 1953 году, когда было подписано соглашение о перемирии, но мирный договор так и не был заключен. Это создало почву для дальнейшего военного противостояния и политической изоляции. Отношения между двумя государствами Корейского полуострова никогда не были гладкими, несмотря на периодические попытки диалога. С обеих сторон видны тенденции к милитаризации: КНДР продолжает развивать ракетную и ядерную программы, Южная Корея укрепляет оборонный потенциал, устраивая военные учения с участием США, а также предпринимает значительные усилия по развитию своего ВПК.

Перспективы отношений между КНДР и Южной Кореей, таким образом, весьма туманны и в значительной степени зависят от внешней политики в регионе и мире, особенно с учётом того, что за Южной Кореей стоят США, а за КНДР – Россия и Китай. С другой стороны, существуют различные перспективы улучшения отношений с помощью дипломатических усилий, как это было во время подготовки и проведения зимних Олимпийских игр 2018 года в Пхенчхане. При этом, важно отметить, что с учётом всей внешней напряжённости, активизация данного конфликта маловероятно. Во-первых, высок риск его перехода к ядерной эскалации. Во-вторых, сдерживающим фактором будут являться те государства, которые стоят за Южной Кореей и КНДР. В-третьих, происходит трансформация позиций непосредственных участников, например, КНДР отказалась от идеи объединения двух Корей.

3.4.Возрождающийся милитаризм Японии

Исследователи сферы международных отношений, придерживающиеся концепции реализма, например, Кеннет Уолтц [22] отмечали, что после окончания Холодной войны Япония должна вернуться к своему «нормальному» положению мировой военной державы. Долгое время это не подтверждалось на практике. Однако, в последние годы отмечается сдвиг политики Японии от пацифизма, который был основой политики после окончания Второй мировой войны, к более милитаристским позициям.

С 1990 г. военные расходы Японии, выраженные в долл. США по курсу на 2022 г. были практически неизменными. Начиная с 2018 г. наблюдается значительный рост, к 2023 г. он составил 30% [23]. Также с 2017 года наблюдается рост импорта ВВТ, к 2023 г. он увеличился на 147%, при это в отдельные годы этого периода показатель был ещё выше [24].

В 2022 г. Япония утвердила новую Стратегию национальной безопасности, которая включает в себя значительный рост военных расходов (315 млрд долларов на пять лет), увеличение возможностей в сфере ракет дальнего радиуса действия, повышение возможностей в киберсфере и укрепление военной мощи в Южно-Китайском море. Также Япония подписала соглашения о взаимном доступе в военной сфере с Великобританией, Австралией и Филиппинами. Особенно важное значение имеет последняя страна, так как повышает возможности Японии в Юго-Восточной Азии. Кроме того, существует вероятность вступления Японии в AUKUS.

С одной стороны, как это официально заявляется, такие действия являются частью реакции на угрозы со стороны Китая, России и КНДР, с другой стороны их можно рассматривать как возрождение милитаризма. При этом, потенциальный японский экспансионизм не обеспечен необходимыми людскими ресурсами: население Японии стремительно стареет, по состоянию на 2022 г. почти 30% населения составляли люди старше 65 лет. Кроме того, далеко не все поддерживают смену пацифистского подхода на милитаристский [25].

Таким образом, хоть и нельзя отрицать тенденцию к развитию военного потенциала Японии, применение этого потенциала во вне пока видится маловероятным. Но всё же исключать этого нельзя, особенно с учётом военных традиций самой Японии, а также значительных связей с США, которые могут воспользоваться Японией в своих интересах.

3.5.Ближний Восток. Негосударственные акторы

Ближний Восток является одним из наиболее сложных и конфликтных регионов мира. Помимо государств, в региональной геополитике важную роль играют различные негосударственные акторы, которые зачастую выступают в качестве главных игроков, влияющих на дальнейшее развитие и баланс сил. В данном регионе активно действуют такие террористические и ополченческие группировки как «Исламское государство» (запрещенная в России террористическая организация), «Хезболла» в Ливане, курдские ополченцы в Сирии и Ираке, хуситы в Йемене. Все эти организации в значительной мере влияют на региональную стабильность и участвую в формировании геополитического ландшафта региона.

По большей части данные силы играют деструктивную роль, они стремятся дестабилизировать ситуацию, совершая теракты. Например, в 2014 году боевики ИГ захватили значительные территории в Ираке и Сирии, совершив серию жестоких терактов, включая массовые расстрелы, взрывы заминированных автомобилей и смертников. Шиитская группировка «Хезболла» неоднократно устраивала ракетные обстрелы в Ливане и за его пределами. Также в 2020 году, в результате теракта в Бейруте погибло более 200 человек.

При этом, в отдельных случаях эти организации, которые не придерживаются экстремистских и террористических позиций. Они могут стать ситуационным союзником в борьбе с нашими противниками. Например, вполне возможно сотрудничество с хуситами в части противодействия Западу.

В любом случае, деятельность негосударственных акторов подрывает государственную власть, что создает значительные проблемы и вызовы. Ближний Восток – это бомба замедленного действия, которая может взорваться в любой момент и дестабилизировать ситуацию не только в регионе, но и во всем мире.

3.6.Центральная Азия: вопросы терроризма и экстремизма

Исторически Центральноазиатский регион (Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан) оценивается как уязвимый для терроризма и экстремизма. Потенциальные угрозы проистекают из нескольких основных социально-экономических и политических проблем – бедность, высокий уровень безработицы, коррупция, ограниченные возможности участия в политической жизни, в основном среди молодежи.

За последние годы, несмотря на огромные усилия правительств по укреплению границ и повышению эффективности борьбы с терроризмом, регион продолжает оставаться местом деятельности экстремистских групп. Экстремистские группировки, в особенности ИГ, пытаются использовать Центральную Азию в качестве платформы для развития своего влияния и вербовки новых членов, в том числе международных. Ключевое значение имеет этническая и региональная напряженность, которую экстремистские организации могут использовать в своих целях, пытаясь расколоть общество. Если оценить на историю региона и, то понятно, что ЦА связывала Азию с Европой, отсюда следует, что эти территории помогали контролировать весь мир.

Центральная Азия сама не сможет решить свои внутренние проблемы, включая терроризм и экстремизм. Поэтому ключевые близлежащие регионы должны способствовать укреплению безопасности, что в свою очередь позволит им сохранить свою безопасность в своих странах.

[1] Полная формулировка внешнеполитических заветов Дэн Сяопина из 28 иероглифов, как правило, даётся в версии, приведённой в опубликованном в КНР в 2002 г. сборнике высказываний Цзян Цзэминя. Наиболее близкий к китайскому оригиналу русскоязычный вариант этой формулы содержится в переводе данного сборника на русский язык под редакцией Ю.М. Галеновича. См.: Цзян Цзэминь. О социализме с китайской спецификой / Пер. с кит. Ю.М. Галенович. М.: ИДВ РАН, 2004. Т. II–III. С. 473. О концепции см. также: Портяков В.Я. Внешнеполитические заветы Дэн Сяопина и их современная интерпретация // Проблемы Дальнего Востока. 2012. №. 5. С. 18–22.

4.СТРОИМ НОВУЮ ЕВРАЗИЮ

4.1.Взаимоотношения с Китаем и Индией: как будем находить компромисс

Китай является хотя и всеобъемлющим, но временным ситуационным партнёром России. У него существует своё острое и трудноразрешимое проблемное поле и своя сфера геополитической экспансии в ЮВА, и здесь Россия остаётся в безопасности, поскольку не входит в эту сферу. Для России нынешний Китай — это политическая поддержка, технологически-инфраструктурная опора и крупный рынок сбыта. Россия же выгодна Китаю, пока он видит в ней надёжного поставщика энергоресурсов, стабилизирующую силу в евразийском регионе и военно-стратегический заслон от крупномасштабного нападения противников с суши.

Главное направление сотрудничества с Китаем на евразийском континенте — выстраивание комплексной связанности, в том числе через масштабные энергетические, геоинженерные, культурно-просветительские и инфраструктурные проекты.

Китаю важен глобальный мир как таковой, он больше всех страдает от распада глобального мира и как никто хотел бы сохранить и продолжить движение по пути глобализации (уход от гегемонии США не означает для него уход от глобального мира).

Сохранение глобального мира Китай видит через такие проекты как «Пояс и Путь», который для него сегодня не коридор из Азии в Европу и не геополитический поводок для пристёгивания ЦА, а экосистема континентальной связанности, встроенная (наряду с тремя глобальными инициативами) в концепцию Сообщества судеб человечества.

И Россия, и Китай понимают коренные причины неблагополучия и долговременных рисков безопасности на континенте: мы солидарны в том, что устойчивая безопасность достигается только через личностное развитие, просвещение людей и комплексное инфраструктурное развитие территорий.

Поэтому если совместные учения, Региональная антитеррористическая структура ШОС и т.д. могут быть полезны в тактическом плане, то стратегическая безопасность в Евразии, нужная и нам, и Китаю, достигается именно через повышение связанности и уровня общей культуры, иными словами, через совместное цивилизационное освоение территорий, находящихся под угрозой архаизации.

Новым полюсом силы в регионе становится Индия, которая является самым населённым государством мира, одной из крупнейших экономик. При этом, политика Индии долгое время была сосредоточена внутри самого государства. Однако она проявляет всё большую активность на внешнем треке, приобретая значительные геополитические амбиции.

Индия активно сотрудничает с государствами Центральной Азии, инвестирует в сферу технологий, в области информационных и космических. Также важной частью этого диалога является борьба с терроризмом и экстремизмом. На западном направлении имеется взаимодействие с Беларусью, Молдовой и Арменией, где они развивают военно-техническое и инвестиционное сотрудничество. Индия сосредоточена на наращивание торгово-экономических связей. Россия и Индия имеют давние партнерские отношения, основанные на стратегическом сотрудничестве в военной и энергетической сферах. Углубление сотрудничества произошло на фоне ухудшения отношений России с Западом. При этом, Индия также имеет значительные связи со странами Запада, что является частью стратегии по сдерживанию Китая.

При этом непосредственное включение в Евразийский макрорегион Китая или Индии представляется нецелесообразным, поскольку оно порождало бы количественные и структурные дисбалансы, а также проблемы совместимости культурных кодов, ведущие к ослаблению дееспособности макрорегиона в идейно-смысловой плоскости. Взаимодействие Минска и Москвы с Дели и Пекином более предпочтительно вести на умеренной дистанции в рамках форматов ШОС и БРИКС (как ситуационные тактические союзники).

Таким образом, выстраивание комплексной инфраструктурной и общекультурной связанности — наилучшее «общее дело», если рассматривать его именно в оптике совместного, гармоничного цивилизационного освоения евразийского континента, с постепенным выравниванием уровня развития и профилактикой рисков безопасности через облагораживание менее благополучных территорий.

4.2.Взаимоотношения с Ираном: укрепление сотрудничества и взаимного доверия

При всех внешних атрибутивных отличиях и естественной региональной специфике Россия и Иран имеют принципиальное сходство на уровне психоисторических смыслов: их системы смыслов носят левоконсервативный характер, имеют региональный уровень проектности (у России также реликты глобального проекта), принимаются большинством населения обеих стран и на текущий момент обладают высокой субъектностью в лице действующих верховных правителей (независимо от их официального титулования).

Именно на основе этого сходства представляется возможным определить главные направления совместного стратегического развития России и Ирана, закладывающие фундамент нового общественного уклада и выходящие далеко за пределы простого ситуативного маневрирования.
·Улучшение нравов и политической культуры, передовые исследования. Базовыми сферами сотрудничества на среднесрочном горизонте представляются нравственно-этическое развитие общества, дальнейшее совершенствование политического устройства и совместные исследования в области построения перспективного социо-техно-экономического уклада на основе природоподобия (во взаимодействии с Курчатовским комплексом НБИКС-природоподобных технологий и профильными иранскими центрами нано-, био- и гуманитарных технологий).

·Содействие Ирану в достижении лидерства в мусульманском мире. Имея в виду сохраняющуюся разобщённость мусульманского мира, объективное отставание мусульманских стран в научно-техническом прогрессе и в социальной организации вследствие подмены коранического ислама формальными ритуальными практиками (обрядоверием), обеспечить лидерство возможно только на основе достижения и предъявления умме практических результатов опережающего развития на основе диалектики, заложенной в принципах коранического ислама, что включает в себя: личностное развитие людей, социальную справедливость, научно-технический прогресс, рост качества жизни народа, разрешение и профилактику внутренних конфликтов, переход к новой стадии общественного развития.

Для решения этих задач Россия, как наследница советско-сталинского проекта, может предложить Ирану (носителю шиитско-суфийского проекта) адекватное научно-методологическое обеспечение, в том числе новое диалектическое понимание богословских вопросов и эффективную теорию управления, достаточно универсальную для применения в местных условиях.

Со своей стороны, ИРИ как самобытная региональная держава способна значительно усилить общую геополитическую конструкцию Евразийского макрорегиона. Прежде всего, большую ценность представляют сформировавшиеся в ней принципы общественного самоуправления на основе орденских структур, пронизывающих все контуры государственной власти, что профилактирует вырождение элиты и обеспечивает высокое качество управления и стратегическую устойчивость результатов.

Кроме того, важное значение для макрорегиона будет иметь многолетний иранский опыт техноэкономической автономии с развитием альтернативной науки, технологий и инженерного дела. Наконец, весомым фактором является контроль Ирана над Ормузским проливом, а также обширный арсенал военно-стратегических и политико-дипломатических средств, достаточных для совместного с Россией мирного разрешения противоречий в Закавказье на фоне умеренной активности неприятеля.

4.3.Роль международных организаций: ШОС и БРИКС

В формировании и регулировании евразийского баланса сил ШОС становится все более заметным фактором. В первую очередь ШОС координирует региональную безопасность, стремясь бороться с терроризмом, экстремизмом и сепаратизмом. Организация проводит плановые совместные антитеррористические учения и тем самым улучшает военное и оперативное сотрудничество между странами-членами. Это также способствует достижению общего пути обеспечения безопасности изнутри, особенно в свете геополитической нестабильности в Афганистане и на Ближнем Востоке.
В более широкой перспективе ШОС рассматривается как противовес западному влиянию на евразийском пространстве из-за обострения соперничества между Западом с одной сторон и Россией и Китаем с другой. Платформа ШОС для синхронизации политики безопасности и экономической политики стран-членов позволяет им действовать более эффективно при реализации своих интересов на мировой арене.

Роль БРИКС на постсоветском пространстве Евразии приобретает все большее значение в современных геополитических реалиях. Как объединение крупнейших развивающихся экономик мира, БРИКС представляет собой важный фактор, способный оказывать существенное влияние на баланс сил в этом регионе.

Рассматривая различные аспекты деятельности БРИКС, можно проследить, каким образом данное объединение выступает в качестве альтернативы доминирующему влиянию Запада, и каким образом оно формирует новую систему международных отношений в Евразии. От экономического сотрудничества и финансовых механизмов до геополитической координации и «мягкой силы» – БРИКС демонстрирует растущую роль держав в определении региональной и глобальной повестки дня. В контексте баланса сил БРИКС выступает альтернативой Запада. Страны члены такие как Россия и Китая, являются крупными торговыми партнерами, а также инвесторами в постсоветских государствах. Это усиливает экономическую взаимозависимость и дает рычаги политического влияния. Кроме того, БРИКС выступает как политический блок, координирующий свои действия по ключевым международным вопросам. Это создает альтернативный полюс влияния, бросающий вызов доминированию Запада в мировых делах. Страны БРИКС активно сотрудничают в рамках ООН, G20 и других международных институтов, продвигая свои интересы. Растущая роль БРИКС способствует формированию многополярного мироустройства, где развивающиеся государства играют более весомую роль.

4.4.Конфигурация макрорегиона

Как и в других частях света, для построения целостного макрорегиона в Евразии сегодня необходимо одновременное выполнение пяти условий:

·внутренняя хозяйственная, технологическая и транспортная связанность значительно выше связанности на глобальном уровне;

·наличие замкнутой производственно-технологической и валютно-финансовой зоны, обеспечивающей странам региона экономическую самодостаточность при данном технологическом укладе;

·совокупная численность населения не менее 300-500 млн человек;

·совместимость культурных кодов входящих в регион стран и народов при возможном сохранении их культурного своеобразия;

·обладание достаточными материальными, информационными и организационными ресурсами для эффективного противостояния с другими субъектами мировой политики в военно-стратегической, финансово-экономической и философско-идеологической плоскости.

С учётом текущего развития международной обстановки, конфигурация будущего макрорегиона в Евразии наиболее вероятно будет сочетать центральноевропейский (ряд стран ЦВЕ и Балканский регион) и прикаспийский вектор (Иран, Закавказье и Средняя Азия). При этом ядром макрорегиона становятся, с одной стороны, Союзное государство России и Беларуси, а с другой — Исламская Республика Иран.

В данной конфигурации первоочередная задача ядра будет состоять в том, чтобы стабилизировать, упорядочить и включить в свою геополитическую орбиту четыре ключевых пространства: Закавказье и Среднюю Азию — на юго-востоке; ЦВЕ и Балканский регион — на юго-западе. Решение этой задачи обеспечит наличие базовых условий для построения устойчивого геополитического образования.

Указанные процессы предполагают определённую дополняемость Беларуси и России на уровне Союзного государства: если Россия расширяет границы макрорегиона и гарантирует комплексную (военную, продовольственную, энергетическую) безопасность, то Беларусь ведёт межкультурную гармонизацию и осуществляет поиск новых путей общественного развития.

5.ДЕЙСТВИЯ РОССИИ В НОВЫХ УСЛОВИЯХ

5.1.Взаимодействие с Центральной Азией: улучшение социально-экономической ситуации, регулирование демографии и миграционных проблем

Характер проблем в Центральной Азии таков, что его невозможно решить никакими тактическими методами. При этом, необходимость аккумуляции ресурсов говорит о том, что дополнительные дотационные механизмы также нецелесообразны. Поскольку Центральная Азия в обозримой перспективе продолжит оставаться очагом нестабильности с перспективой эскалации, следует задуматься о более глубоком и стратегическом подходе в решении этой проблемы.

Первым и важным шагом в ее решении должно стать использование существующих связей и зависимостей между государствами региона и Россией с тем, чтобы убедить правительства в них ввести строгие меры ограничения демографии, подобные тем, которые в конце 20-го начале 21-го века существовали в Южной Корее и Китае. Нормой для данных стран в ближайшей перспективе должно стать рождение не более чем 1-2 детей на семью в сочетании с ограничением миграции на уровне семей. Это позволит в течении 10-20 лет значительно снизить социальную напряженность в данных странах за счет увеличения доли менее пассионарного возрастного населения и уменьшения активного, которое как правило и находится в авангарде движений за политические перемены агрессивным, революционным путем, миграционных потоков и является основной базой для распространения экстремистских идей.

Такие меры позволили бы равно плавно и без резкого ущерба для экономики разрешить с течением времени миграционные проблемы, а внутриполитическую обстановку внутри центральноазиатских стран сделать более стабильной.

Кроме того, необходимо усиливать координацию со спецслужбами данных государств и параллельно поддерживать контакт с наиболее светскими и секулярными силами региона, способствуя усилению их позиций.

В противном случае, в процессе решения задач России на более важных театрах, она рискует внезапно получить пояс нестабильности вблизи своих границ, который не имеет первостепенной ценности сам по себе, но при это будет оттягивать значительные ресурсы на купирование угроз.

5.2.Использование возросших возможностей армии и ОПК

За время спецоперации ОПК России значительно нарастил выпуск продукции. В.В. Путин приводил следующие данные: по ракетно-артиллерийскому вооружению наблюдается рост более чем в 22 раза, по средствам радиоэлектронной борьбы (РЭБ) и разведки — в 15 раз, по боеприпасам и средствам поражения — в 14 раз, по автомобилям — в семь раз, по средствам индивидуальной бронезащиты — в шесть раз, по авиационной технике и беспилотным летательным аппаратам — в четыре раза, по бронетанковому вооружению — почти в 3,5 раза [26]. Увеличение темпов производства отмечается и Западом: Financial Times сообщала, что члены НАТО обеспокоены развитием оборонного производства в России «со скоростью, которую многие на Западе считали невозможной»: как писало издание, в 2023 году в стране было выпущено 4 млн артиллерийских снарядов и несколько сотен танков [27].

Производимые ОПК России вооружения и военная техника адаптированы к реалиям современного конфликта, предприятия активно разрабатывают новую технику, включая беспилотные системы, средства РЭБ и ракетное вооружение, которые будут приобретать всё большее значение. Россия получает уникальные преимущества на мировом рынке ВВТ, которые необходимо использовать.
После окончания текущей фазы конфликта на Украине внутренний спрос на ВВТ, вероятно, хоть и не в полном объёме, но сохранится, так как потребуется поддержание военного потенциала, а также его развитие. Например, с учётом угроз в АТР, будет необходимо повышение возможностей в нём за счёт укрепления Тихоокеанского флота, в том числе развитие беспилотных систем, включая морские. Однако, внутренний спрос в полной мере не сможет обеспечить загрузку мощностей ОПК, приобретённый потенциал которого нельзя терять. В подобных условиях основным средством для приложения возросших возможностей ОПК будет являться военно-техническое сотрудничество (ВТС).

Помимо ожидаемого развития ВТС с традиционными странами-партнёрами, например, Алжиром, Индией и Китаем, Россия может реализовать нестандартные решения в сфере ВТС. Во-первых, как отмечал В.В. Путин на пленарном заседании Петербургского международного экономического форума, возможны поставки ВВТ государствам или легальным структурам, которые являются противниками Запада. Во-вторых, необходима контролируемая либерализация экспорта продукции военного назначения, чтобы увеличить вовлечённость предприятий ОПК в эти процессы. В-третьих, требуется дальнейшая интеграция СНГ в сфере оборонного производства, например, в части углубления кооперационных связей, а также локализации производства российских ВВТ в государствах СНГ.

Наряду с увеличением экспорта ВВТ специальная военная операция позволит России осуществлять «экспорт военных возможностей». В рамках СВО Вооружённые силы России получают опыт действий в условиях крупномасштабного конфликта, в котором используется весь спектр современных ВВТ, включая наиболее перспективные образцы. Вооружённые силы России становятся значительной основой для обеспечения геополитических интересов России. В подобных условиях Россия может предоставлять дружественным государствам военную помощь как за счёт непосредственного участия собственных военных структур, так и за счёт обучения вооружённых сил партнёров. Кроме того, возможно использование этого ресурса для ослабления наших противников, за счёт создания точек напряжённости в сфере их интересов. В этом контексте особенно важным видится сохранение позиций и возможностей, которые были обеспечены в Африке.

5.3.Новая финансовая система. Активное противодействие доллару

В конце марта 2022 года, через месяц после начала СВО, в интервью газете Financial Times первый заместитель директора-распорядителя МВФ Гита Гопинат отметил, что беспрецедентные финансовые санкции, которые были введены против России, угрожают постепенно ослабить господство доллара США и привести к более фрагментированной международной валютной системе [28].

Формулируя основы новой финансовой системы в условиях, которые складываются сегодня, следует обратить внимание на то, как создавалась Бреттон-Вудская система. Она была сформирована в военно-послевоенный период, когда большинство валют были слабыми, а мир раздробленным. Данный пример доказывает, что нужно с чего-то начинать: с обеспечения денег, с институтов и правил, чтобы при наборе нестабильных параметров запускать мировую экономику. На сегодняшний день сложилась похожая ситуация, когда между Западом и Глобальным Югом обострились противоречия. В этих обстоятельствах неизбежны кризисы, в дополнении с высокими процентными ставками и ужесточением санкционного давления. При этом необходимо поддерживать торговлю и расчеты, иметь рынки капитала и источники инвестиций, не зависящие от капиталов Запада [29].

Возможной и вполне реальной заменой платежам в долларах на ближайшие годы могут быть лишь расчеты в национальных валютах стран, которые имеют крупные региональные экономики, участвуют в торговле и обладают ресурсами, технологиями, производством и транспортно-логистической инфраструктурой. Такими странами являются государства, составляющие ядро БРИКС+ [28].

В данном контексте, заметными являются интеграционные процессы в евразийском пространстве, которые происходят благодаря усилиям крупных региональных объединений, таких как ШОС и Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), способные запустить создание континентальной экономической, финансовой, инвестиционной и энергетической зоны с расчётами в национальных валютах стран участниц этих организаций. Углубление стратегического партнёрства в рамках БРИКС расширит использование расчётов в национальных валютах уже в масштабе трёх континентов [28].

Если снова обратиться к опыту Бреттон-Вудского соглашения, следует отметить, что валюте необходимо обеспечение, и тогда появится доверие. В 1944 году доллар был привязан к золоту, но 80 лет назад этому драгоценному металлу не было альтернативы.

В XXI веке золото не исчезло, и в резервах центральных банков доля золота неуклонно растет, но сейчас нет альтернативы энергии и высоким технологиям.

В таком случае новая «Бреттон-Вудская система» от БРИКС становится системой национальных валют, которые обеспечены реальными товарами, энергоресурсами, и лишь в небольшой степени золотом. Эти валюты будут стабильными и станут основой новой мировой финансовой системы. Юань, рубль, риал, рупия могут претендовать на звание базовых валют в будущем. Доверие к таким валютам будет тем выше, чем более обеспеченными они будут и чем надежнее будут выстроены их информационно-платежные системы (например, на сегодняшний день юань обеспечен реальными товарами, рубль – реальными энергоносителями). Старые и, вероятно, уходящие на второй план валюты – доллар, евро, иена, фунт, бывшие когда-то символами могущества экономик «Большой семёрки» (G-7), разделят с этими экономиками их проблемы [29].

Важно также указать, что непосредственное создание синтетической резервной валюты БРИКС или расчетной единицы БРИКС+ – важный этап, но далеко не последний. Необходимые элементы (шаги) для построения новой финансовой системы в рамках БРИКС+ таковы:

1) Банк развития БРИКС (создан);

2) Разработка и запуск международной платежной системы. У стран объединения БРИКС+ таких систем несколько: СПФС (Россия), CIPS (КНР), SEPAM (Иран), SFMS (Индия);

3) создание наднационального института – аналог МВФ;

4) использование корзины валют БРИКС до момента создания синтетической расчетной валюты этого объединения;

5) необходимы клиринговые и валютные союзы;

6) ценовые центры – биржевые площадки, на которых будет определяться стоимость основных сырьевых, энергетических и продовольственных товаров;

7) запуск платформы BRICS Bridge для международных расчетов в национальных, в том числе цифровых, валютах центральных банков должно стать важным этапом к формированию новой финансовой системы [30].

Таким образом, если или когда в новой международной финансовой архитектуре БРИКС+ будет создана синтетическая резервная валюта – это станет серьезным укреплением системы международных расчетов. Такая валюта не должна быть заменой всех национальных валют.

Позитивный опыт структур Бреттон-Вудса доказывает, что странам БРИКС+ сегодня, возможно, требуется нечто похожее на специальные права заимствования (СПЗ), которые выпускает МВФ, то есть синтетический актив, который можно иметь в международных резервах центральных банков, чем можно рассчитываться на наднациональном уровне и балансировать внешнюю торговлю.

5.4.Энергетическая политика

Несмотря на сохранение целей по декарбонизации, высокая потребность в традиционных энергоресурсах в ближайшие десятилетия сохранится. Спрос на энергию по сравнению с 2021 г. может вырасти до 19 % к 2030 г. и до 31 % к 2050 г. Основной рост спроса на нефть придется на страны АТР. Практически, по всем прогнозам, к 2030 г. предполагается дальнейший рост спроса на нефть, при этом АТР обеспечит порядка 60 % роста. В перспективе ожидается увеличение доли газа как переходного топлива. Рост спроса на газ к 2030 г. составит до 10 %, который во многом будет обеспечен за счет увеличения его использования в промышленности и энергетическом секторе на фоне декарбонизации. Повышение спроса также ожидается за счет потребления газа в АТР. Мировой рынок СПГ к 2030 г. может вырасти, по максимальным прогнозам, до 54 %. Доля СПГ в общем увеличении спроса на газ к 2030 г. оценивается в 70–80 % [31]. Россия является одним из мировых лидеров в энергетической сфере, поддержание этих позиций является приоритетной задачей.

Основным рынком сбыта российских углеводородов будут являться страны АТР. Соответственно, потребуется развитие возможностей по их доставке: реализация проектов газопроводов «Сила Сибири – 2» и «Сила Сибири – 3», нефтепроводного проекта рядом с «Силой Сибири – 2»; развитие возможностей Северного морского пути для перевозки нефти и газа. Важно отметить, что реализация и развитие этих проектов позволит обеспечить диверсификацию логистических маршрутов и больший доступ к энергетическим рынка стран региона. Кроме того, возможно совместное развитие новых маршрутов дальнейших поставок, например, совместно с Китаем.

При этом, для обеспечения независимости в данной сфере требуется дальнейшее развитие технологического суверенитета в сфере разработки и производства оборудования и материалов для нефтегазовой отрасли, а также собственных возможностей по переработке нефтепродуктов.
Ещё одной сильной стороной России в энергетической сфере является атомная энергетика. Росатом показывает хорошие результаты на внешнем рынке. В настоящее время он реализует проекты в следующих странах: Бангладеш (АЭС «Руппур»), Венгрия (АЭС «Пакш-2»), Египет (АЭС «Эд-Дабаа»), Индия (АЭС «Куданкулам»), Иран (АЭС «Бушер»), Китай (Тяньваньская АЭС, АЭС «Сюйдапу»). Кроме того, Росатомом обсуждаются или заключены предварительные соглашения о строительстве энергоблоков в таких странах, как Бразилия, Киргизия, Мьянма, Нигерия, Саудовская Аравия, Узбекистан и Шри-Ланка. Госкорпорация участвует в конкурсе на строительство АЭС в Казахстане [32]. Реализация зарубежных проектов в сфере атомной энергетики видится важным компонентом реализации энергетической политики России.

Важным направлением деятельности будет являться развитие возможностей по использованию возобновляемых источников энергии, в том числе с целью экспорта решений, так как эта сфера будет активно развиваться в будущем.

Таким образом, энергетическая политика России является одним из инструментов для развития взаимовыгодных партнёрских отношений с государствами Евразии, что обуславливает необходимость особого внимания к этой сфере.

6.ВОССТАНОВЛЕНИЕ КОНЦЕПТУАЛЬНОЙ ОПРЕДЕЛЁННОСТИ

РОССИЙСКОЙ ПОЛИТИКИ

6.1.Формирование новой элиты, обретение долговременной устойчивости

Дальнейшее обеспечение комплексной безопасности России и её стратегические перспективы в Евразийском макрорегионе и в мире в целом будут напрямую зависеть от восстановления концептуальной определённости и долговременной устойчивости российской политики. Один из признаков такого восстановления — принятие новой Концепции внешней политики РФ, в пункте 4 которой подчёркивается «особое положение России как самобытного государства-цивилизации, обширной евразийской и евро-тихоокеанской державы, сплотившей русский народ и другие народы, составляющие культурно-цивилизационную общность Русского мира» [33].
Однако реальное восстановление концептуальной определённости на практике требует решения задачи об обновлении кадровой базы управленческого корпуса и о преодолении «эффекта Ибн-Хальдуна» — вырождения элиты на горизонте 3-4 поколений [10].

Представляется, что в настоящее время эта задача может быть решена в два этапа:
1) воспитание новой генерации элиты с массовым замещением ею старой; и
2) расширение кадровой базы управленческого корпуса до границ всего общества.

Первый этап был запущен Президентом России весной 2024 года в форме образовательной программы «Время героев» для ветеранов СВО. Ожидается, что её выпускников будут объединять некоторая нравственно-этическая однородность, нестяжательство, высокая пассионарность, способность и готовность к служению, опыт реального управления в сложной (боевой) обстановке и определённый уровень теоретико-методологических знаний.

На наш взгляд, в свете решения частной задачи по управляемой смене поколения элит следующими подзадачами должны стать:

1)построение виртуальной структуры «героев нашего времени» с ядром из числа выпускников программы (информационные связи + организационная взаимопомощь);

2)плавное, но синхронное вхождение «героев нашего времени» в контуры госуправления вплоть до достижения порога автосинхронизации (критической массы).

Решение первой подзадачи состоит из двух аспектов:

1)Технологический — полуоткрытая государственная электронная платформа с присвоением средств аутентификации на принципах деловой сети типа LinkedIn.

2)Социокультурный — особая система деловой коммуникации на основе принципа динамического перераспределения ресурсов, ответственности и полномочий — продвижение на должности и отстранение от должностей в темпе течения событий, исходя из нравственности, миропонимания и дееспособности участников.

В результате на данном этапе будем иметь распределённое взаимосвязанное множество «героев нашего времени» — суперсистему с виртуальной структурой, взаимно вложенную в социальную систему России (управляемая непубличная сетевая структура).

Решение второй подзадачи связано с применением некоторых общих принципов работы непубличных сетевых структур:

1)Принцип «серого кардинала»: формальное штатное расписание не равно реальной властной иерархии организаций — поэтому выявляем последнюю и даём «героям» доступ на ключевые позиции;

2)Принцип виртуальных структур: люди на ключевых позициях активизируются при постановке особой задачи (запускают / поддерживают нужные процессы / проекты / персоналии и блокируют нежелательные), затем возвращаются к «рутинной работе»;

3)Принцип соответствия системы управления объекту управления: новые параметры социальной системы в условиях «эпохи после 24.02.2022» делают неэффективным управление ею старыми методами → под давлением обстоятельств система будет вынуждена ставить на высокие посты всё больше «героев нашего времени», как нравственно-этически адекватных эпохе и понимающих новые режимы управления, соответствующие «быстро меняющемуся» (планомерно обновляемому) обществу.

В свою очередь, для решения задачи второго этапа — преодоление «эффекта Ибн-Хальдуна» путём расширения кадровой базы управленческого корпуса до границ всего общества — необходимо:
1)включить в образовательные программы всеобщего среднего образования предмет «Основы управленческой грамотности» на базе постановочных материалов учебного курса «Достаточно общая теория управления» [34], в составе которого предусмотреть краткий вводный курс по экономике на базе работы «Санкт-Петербургский консенсус» [35] с раскрытием базовых управленчески значимых макроэкономических понятий;

2)развернуть всероссийскую цифровую инфраструктуру государственной и корпоративной прозрачности, охватывающую все уровни структурного управления и позволяющему всему обществу отслеживать служебную деятельность должностных лиц (включая руководство крупнейших банков и госкорпораций) и оценивать качество их управления по единому набору контрольных параметров;

3)вернуть во внутреннюю политику принципы демократического централизма, выдвижения депутатов от трудовых коллективов и механизм отстранения депутатов от своих полномочий при неисполнении обещанного.

Таким образом, по завершении вышеописанного комплекса мероприятий получим:

·На среднесрочном горизонте — новую генерацию элиты с иной нравственностью, этикой, социальным происхождением, психологией и жизненной практикой, достаточно взаимосвязанную и многочисленную, чтобы осуществлять полноценное управление внутренней и внешней политикой страны по определённой концепции;

·На долгосрочном горизонте — освоение большинством членов общества базовой управленческой и методологической грамотности и полную информационную прозрачность служебной деятельности правящей элиты, что позволит всему российскому обществу: адекватно оценивать качество управления своей жизнью; своевременно отказывать в легитимности той элите, которая проявляет признаки вырождения; и выдвигать из своих рядов управленчески грамотных народных представителей, способных повышать качество управления по данной концепции.

6.2.Будущее 2084: новая модель общественно-политического устройства и новая идеология как средство обеспечения долгосрочного преимущества России

Если общий потенциал одно стороны сильно уступает противнику, то первым и очевидным вариантом является, пользуясь слабостью противника отнимать у него ресурсы, наращивая тем самым свои самым быстрым и эффективным из доступных методов. Однако, такой вариант сам по себе может оказаться недостаточным, а также, рискованным и имеющим свои пределы. Второй вариант: если есть необходимость формировать собственную конфигурацию безопасности, то необходимо радикальное увеличение эффективности задействуемого потенциала, которое, однако, требует глубинной перестройки социальных отношений и переходу к обществу нового типа, руководствующемуся принципиально новой идеей.

Прежде всего необходимо разрешить вопрос эффективности управленческого механизма. Эта эффективность может быть в наибольшей степени обеспечена только его единством и последовательным стремлением работать на пользу всего общества, а не частных интересов и отдельных групп. Эти факторы с достаточной точностью не могут быть обусловленными никакими внешними аспектами жизни человека, будь то его популярность, прошлые заслуги, образование или нечто иное. Это исключительно внутренние волевые параметры. Государство на данном этапе едва ли способно создать достаточно эффективную систему что бы напрямую взращивать их в человеке (хотя стремиться к этому безусловно стоит), однако оно может создать достаточно эффективную систему, которая обеспечит отбор и подготовку людей обладающими такими качествами для управленческого механизма. Первый способ к этому – полная открытость.

Первичное определение кандидатов в новую элиту должно быть привязано к текущей практической необходимости общества в специалистах определённого профиля в составе управленческого аппарата и иметь базовый интеллектуальный (например, образовательный) ценз, который, однако, позволил бы пригласить к участию в отборе широкий (в пределах нескольких десятков тысяч и более) круг людей. На начальном этапе система отбора должна включать глубокие психо-физиологические исследования кандидатов специалистами в области психологии, психиатрии и нейробиологии, а также исследование их биографии, страниц в социальных сетях и иных публичных фактов жизни искусственным интеллектом (ИИ). Это позволит провести отбор кандидатов, выделяя тех чья личность носит яркий альтруистический и в тоже время ориентированный на активное разрешение стоящих перед обществом проблем профиль (приемлем также рационально-эгоистический, но с искренним убеждением в достижении индивидуального блага только через коллективное).

В дальнейшем кандидатов должен ждать второй этап. В течении минимум 5 лет они будут обучаться необходимым в государственном управлении знаниям и навыкам, которые в отличие от волевых характеристик возможно привить. С этого периода кандидаты будут фактически лишены частной жизни, находясь под круглосуточным и непрерывным публичным наблюдением, подобным реалити-шоу, но без перерывов и «темных зон» вообще. Хотя это и способно причинить стресс, членство в новой элите сугубо добровольное и разумно ожидать от этих людей серьезных жертв в интересах общества, а умение справляться со стрессом является одним из важных качеств для управления страной. Такое длительное наблюдение прежде всего поможет досконально изучить личности кандидатов во всей полноте и отсеять неподходящих, а кроме того, обеспечить полное доверие народа к ним и сократить объем и масштаб бюрократии, связанной с многочисленными антикоррупционными мерами и иными более привычными методами проверок.

Небольшой процент (около сотни или даже нескольких десятков) кандидатов, показавших наилучшие результаты в ходе обучения, становятся частью элиты и занимают руководящие посты в государстве. При этом общая система наблюдения выводится из публичного поля (на первом этапе существования системы, во всяком случае) в интересах национальной безопасности. Однако она сохраняется внутри самой группы. Это потребует определенных технических вложений, усиления мер безопасности – ввиду того что мобильность членов элиты будет ограничена областями позволяющими осуществлять наблюдение, однако эти затраты с лихвой компенсируются отсутствием фракционизма и крайней эффективностью ее членов, целиком отдающих себя служению обществу, а также минимизацией бюрократии связанной с ведением отчетности внутри группы.

Однако даже наилучшим образом отобранные люди все еще остаются людьми со свойственными нашему биологическому виду слабостями. Вторым шагом должно стать внедрение в систему государственного управления крайне мощного ИИ или даже несколько различных специализированных ИИ, где один будет выполнять главенствующую и организующую роль. Создание, обучение и постоянное функционирование такой программы потребует больших энергозатрат и вероятно реализации колоссальных масштабов государственного мегапроекта, со сверхконцентрацией ресурсов для столь амбициозной задачи. Эти программы необходимо будет интегрировать со всеми имеющимися в распоряжении государства сетями, базами данных и даже аппаратурой. Подобные меры позволят в режиме реального времени собирать анализировать данные, поступающие со всех частей огромного государственного механизма: c аппаратуры заводов, с серверов Росреестра, с сервиса «Госуслуг» и т.д. И тут же сверять их, складывать и формировать целостную картину о состоянии государства. Потенциальный эффект от таких действий огромен.

На тактическом уровне это позволит взаимодействовать с информацией настолько полно и настолько оперативно, чтобы тут же корректировать курс и менять, либо напротив сохранять разумные подходы к решению задач любого спектра. На стратегическом – работать с настолько точной, целостной и подробной картиной насколько это вообще возможно. ИИ безусловно должен будет иметь возможность издавать директивы на оперативном уровне для четкой реализации поставленного курса, а в масштабах всего государства предоставлять данные, на основе которых будет определяться дальнейший курс, и давать рекомендации в процессе его определения и планирования. Кроме этого, повысится продуктивность служащих всех уровней, поскольку для ИИ не потребуется сводить данные в специальные удобоваримые отчеты, он сможет работать с данными напрямую, предоставляя их другим людям по необходимости. Более того и сам государственный аппарат можно будет уменьшить за счет сокращения контрольно-надзорных ведомств. Наконец, ИИ в принципе неподвержен коррупции и элементарной невнимательности, что еще больше повысит прозрачность общества и степень доверия к государственным институтам.

Таким образом, внедрение даже этих двух аспектов организации общества позволит добиться повышения его производительности в масштабах сопоставимых с промышленной революцией, что в свою очередь даст нам возможность конкурировать на равных с пусть и обладающим большими ресурсами Западом, но значительно отставшим от нас в эффективности их задействования внутри государств.

Однако кроме технической эффективности нам необходим еще один крайне важный момент, который позволил бы консолидировать общество внутри и привлечь реальных идейных сторонников за рубежом, в том числе во враждебных странах: идея.

Вопрос идеологии обсуждается у нас длительное время. Но эта идея должна быть не абстрактной, она должна давать четкую картину будущего. Она должна стать действенной альтернативой западной конструкции общества потребления, апеллируя к еще более глубоким и фундаментальным аспектам природы человека и одновременно будучи крайне высокодуховной. Она должна иметь возможность затронуть устремления всех людей вне зависимости от наций, культур и социального положения. Быть крайне амбициозной и в то же время достижимой на обозримом историческом отрезке. Быть новой, актуальной, соответствовать запросам современного поколения и ближайших к нему. Быть мечтой, тайно живущей в глубинных уголках человеческой души и все чаще пробуждающейся. Такой идеей для нашей страны должно стать преодоление биологической смерти.

Это очень конкретная, но в то же время очень универсальная идея, несущая в себе черты и материалистического и стремящегося к бесконечному познанию и саморазвитию идеалистического начала. Современные биотехнологические достижения [см. напр. Э. Уэбб «Машина Творения»; исследования теломеразы] приблизили достижение человечеством этого рубежа, однако несмотря на фундаментальную ценность его преодоления для каждого человека, оно все еще остается на обочине политических и международных дискуссий. И именно наша страна может первой поднять это знамя, добившись колоссального идеологического преимущества и завоевав сердца не только в Евразии, но и среди всего человечества, даже провозглашением этого целью, не говоря уже о ее достижении.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ И ИСТОЧНИКОВ

1.Доклад «Картина нарождающегося мира: базовые черты и тенденции» / под общ. ред. А.В. Яковенко. М.: Дипломатическая академия МИД России, 2024. 62 с.

2.Международные отношения: грани настоящего и будущего / под ред. И.С. Иванова, И.Н. Тимофеева, Е.О. Карпинской, Е.А. Солодухиной, С.М. Гавриловой; Российский совет по международным делам (РСМД). М.: НП РСМД, 2023. 472 с.

3.Школьников А.Ю. Национальные стратегии: Геостратегический взгляд на будущее мира и России. 2021-2090 годы. СПб.: Corvus, Энциклопедия, 2022. 416 с.

4.«Черные лебеди» глобализации // РСМД. URL: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/chernye-lebedi-globalizatsii/ (дата обращения: 17.07.2024).

5.Противостояние фрагментации в наиболее важных вопросах торговли, долга и мер в области климата // МВФ Блог. URL: https://www.imf.org/ru/Blogs/Articles/2023/01/16/Confronting-fragmentation-where-it-matters-most-trade-debt-and-climate-action (дата обращения: 17.07.2024).

6.Усиление БРИКС, рецессия в ряде стран ЕС и финансовые проблемы в США: чем запомнился 2023 год в мировой экономике // RT на русском. URL: https://russian.rt.com/business/article/1250964-ekonomika-mir-itogi-2023 (дата обращения: 17.07.2024).

7.Эксперт: Система безопасности в Европе выстроена так, будто за окном начало XX века // Взгляд. URL: https://vz.ru/news/2024/6/14/1273118.html (дата обращения: 17.07.2024).

8.Путин назвал причину расширения НАТО на восток // Lenta.ru // URL: https://lenta.ru/news/2021/12/21/putinnato/ (дата обращения: 17.07.2024).

9.Украина получила крылатые ракеты Storm Shadow // Военное обозрение. URL: https://topwar.ru/216888-ukraina-poluchila-krylatye-rakety-storm-shadow.html (дата обращения: 17.07.2024).

10.Школьников А.Ю. Хроники будущих войн и катастроф. 2024-2035 годы. СПб.: Энциклопедия, 2024. Том I. 472 с.

11.Миротворец Виктор Орбан: посредник от третьей глобальной силы и его цель. Сергей Кургинян в программе «Разговор с мудрецом» // Видеоканал «Звезда — Аналитика» ТРК ВС РФ «Звезда». URL: https://rutube.ru/video/6537c0edf7c3c46ba183250ed3b67c84/ (дата обращения: 17.07.2024).

12.Аналитический выпуск «Вопрос — ответ» от 8 июля 2024 года // Фонд концептуальных технологий. URL: https://fct-altai.ru/qa/video/vopros-otvet-ot-8-iyulya-2024-g (дата обращения: 17.07.2024).

13.Расчёты и просчёты президента Макрона: к итогам внеочередных парламентских выборов во Франции // ИМЭМО РАН. URL: https://www.imemo.ru/publications/policy-briefs/text/calculations-and-miscalculations-of-president-macron-to-the-results-of-early-parliamentary-elections-in-france (дата обращения: 17.07.2024).

14.Переслегин С.Б. [и др.] Сумма стратегии. М.: Виадук, 2021. 828 с.

15.Чан Чыонг Тхюи. Проблема секьюритизации территориального спора в Южно-Китайском море: взгляд из Ханоя и Пекина // Вестник РУДН. Международные отношения. 2004. №1 (4). С. 186-208.
16.2002 Declaration on the conduct of parties in the South China Sea / ASEAN Main Portal. URL: https://cil.nus.edu.sg/wp-content/uploads/2017/07/2002-Declaration-on-theConduct-of-Parties-in-the-South-China-Sea.pdf (дата обращения: 17.07.2024).

17.Бредихин А.В. Южно-Китайское море – реальность и подход России // Электронный журнал «Архонт». 2022. Выпуск №2 (29). С. 4-11.

18.Васильев Д. В., Шавлай Э. П. Южно-китайское море в противостоянии КНР и США в Азии // Азия и Африка сегодня. 2021. № 7. С. 61-66.

19.Канаев Е.А. Десятилетие стратегического партнерства АСЕАН-Китай и проблема Южно-Китайского моря: к итогам форума высокого уровня // ИМЭМО РАН. URL: https://www.imemo.ru/files/File/ru/comment/comm_2013_028.pdf (дата обращения: 17.07.2024).

20.Кашин В. Тайваньский вопрос: «один Китай» не может ждать вечно // Валдай. URL: https://ru.valdaiclub.com/a/highlights/tayvanskiy-vopros-odin-kitay/ (дата обращения: 17.07.2024).

21.Зуенко И. Применима ли в России китайская модель внешней политики? Кому на чьём опыте учиться // Россия в глобальной политике. URL: https://globalaffairs.ru/articles/kitajskaya-model-v-rossii/ (дата обращения: 17.07.2024).

22.Waltz K. The New World Order // Millenium: Journal of International Studies. 1993. Vol. 22, I. 2. P. 187-195.

23.SIPRI Arms Expenditures Database // SIPRI. URL: https://www.sipri.org/databases/milex (дата обращения: 17.07.2024).

24.SIPRI Arms Transfers Database // SIPRI. URL: https://armstransfers.sipri.org/ArmsTransfer/TransferData (дата обращения: 17.07.2024).

25.Saruto S. Government and society are at odds on national security // The Japan Times. URL: https://www.japantimes.co.jp/commentary/2024/05/27/japan/japan-security-constitution-public-opinion/ (дата обращения: 17.07.2024).

26.Путин раскрыл данные о росте объема производства боеприпасов в России // РБК. URL: https://www.rbc.ru/politics/25/05/2024/6651eb949a7947f8e5a06b74 (дата обращения: 17.07.2024).

27.В НАТО оценили темпы развития военной промышленности России // РБК. URL: https://www.rbc.ru/politics/04/06/2024/665ea58b9a7947820c4cb951 (дата обращения: 17.07.2024).

28.Лосев А. Использование национальных валют в международных расчётах // Валдай. URL: https://ru.valdaiclub.com/a/highlights/ispolzovanie-natsionalnykh-valyut/ (дата обращения: 17.07.2024).

29.Лосев А. Уроки Бреттон-Вудса. Совет по внешней обороне и политике // Совет по внешней оборонной политике. URL: https://svop.ru/main/54072/ (дата обращения: 17.07.2024).

30.Матвиенко рассказала о варианте новой расчетно-платежной платформы BRICS Bridge // Бизнес Online. URL: https://www.business-gazeta.ru/news/640608 (дата обращения: 17.07.2024).

31.Новак А. Энергетическая политика России: разворот на Восток // Энергетическая политика. URL: https://energypolicy.ru/energeticheskaya-politika-rossii-razvorot-na-vostok/business/2023/14/08/ (дата обращения: 17.07.2024).

32.Что известно об атомных проектах России за рубежом // ТАСС. URL: https://tass.ru/info/18916163 (дата обращения: 17.07.2024).

33.Указ Президента Российской Федерации от 31.03.2023 № 229 «Об утверждении Концепции внешней политики Российской Федерации» // Президент Российской Федерации. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/70811 (дата обращения: 17.07.2024).

34.Достаточно общая теория управления: постановочные материалы учебного курса Факультета прикладной математики — процессов управления СПбГУ. URL: http://dotu.ru/2011/06/26/20110626-dotu_red-2011/ (дата обращения: 17.07.2024).

35.Санкт-Петербургский консенсус: новая экономическая политика для мира // Новая молодёжная политика(New Youth Policy).URL: http://newyouthpolicy.org/images/FILES/Sankt-Peterburgskij_konsensus-novaya_ekonomicheskaya_politika_dlya_mira.pdf (дата обращения: 17.07.2024).